Неточные совпадения
Он свои художнические требования переносил в жизнь, мешая их с общечеловеческими, и писал последнюю с натуры, и тут же, невольно и бессознательно, приводил в исполнение древнее мудрое правило, «познавал самого себя», с ужасом вглядывался и вслушивался в дикие порывы животной, слепой натуры, сам писал ей казнь и чертил новые
законы, разрушал в себе «
ветхого человека» и создавал нового.
Из
Закона Божия —
Ветхий завет до «царей» и знание главнейших молитв; из русского языка — правильно читать и писать и элементарные понятия о частях речи; из арифметики — первые четыре правила.
Законоучитель [Законоучитель — учитель по предмету «
Закон Божий».], красивый и молодой, пышноволосый поп, невзлюбил меня за то, что у меня не было «Священной истории
Ветхого и Нового Завета», и за то, что я передразнивал его манеру говорить.
Государство — порядок принуждения и
закона — остается в сфере
Ветхого Завета человечества, завета еврейского и языческого.
«Христианское государство» есть смешение Нового Завета с
Ветхим, благодати с
законом, свободы с необходимостью.
Закон Ветхого Завета, как и всякий
закон до Христа, был лишь предварительным подготовлением человечества к принятию религии любви и свободы.
Государство и
закон есть
Ветхий Завет человечества, церковь и благодать есть Новый Завет человечества.
Мы верим в то, что уголовный
закон Ветхого Завета: око за око, зуб за зуб — отменен Иисусом Христом и что по Новому Завету всем его последователям проповедуется прощение врагам вместо мщения, во всех случаях без исключения. Вымогать же насилием деньги, запирать в тюрьму, ссылать или казнить, очевидно, не есть прощение обид, а мщение.
Человек, верующий в боговдохновенность
Ветхого Завета и святость Давида, завещающего на смертном одре убийство старика, оскорбившего его и которого он сам не мог убить, так как был связан клятвою (3-я Книга Царей, глава 2, стих 8), и тому подобные мерзости, которыми полон
Ветхий Завет, не может верить в нравственный
закон Христа; человек, верующий в учение и проповеди церкви о совместимости с христианством казней, войн, не может уже верить в братство всех людей.
Отв. — О патриархах и пророках, о том, что они сказали, — что содержится в писаниях
Ветхого Завета, который евреи обыкновенно называют
Закон и пророки.
В это время внизу Алексей Федорыч занимался по
закону божию с Сашей и Лидой. Вот уже полтора месяца, как они жили в Москве, в нижнем этаже флигеля, вместе со своею гувернанткой, и к ним приходили три раза в неделю учитель городского училища и священник. Саша проходила Новый Завет, а Лида недавно начала
Ветхий. В последний раз Лиде было задано повторить до Авраама.
Царств, гл. II, ст. 8), и т. п. мерзости, которыми полон
ветхий завет, не может верить в нравственный
закон Христа; человек, верующий в учение и проповеди церкви о совместимости с христианством казней, войн, не может уже верить в братство всех людей.
Но нравственность, предполагающая греховное раздвоение, борьбу добра и зла в человеке, не может иметь безусловного религиозного значения, она есть
Ветхий Завет, период подзаконности, который преодолевается (хотя и не отменяется) Новым Заветом, царством благодати [В русской литературе «сравнительный анализ»
Ветхого и Нового заветов впервые был произведен митрополитом Иларионом (XI в.) в «Слове о
Законе и Благодати».
Закон вызван страстной природой
ветхого Адама, мстительного, властолюбивого, корыстолюбивого, завистливого, сластолюбивого.
«Умерши для
закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по
ветхой букве».
Христианство утверждает в поле лишь послушание: или послушание аскетическое, или послушание
ветхому полу, ограниченному
законом.
Творчество — космично, а не хаотично, и потому оно вне изобличения
закона, всегда обращенного к
ветхому хаосу.
И в эпоху
закона мир предчувствовал новые религиозные эпохи: не только пророческое сознание
Ветхого Завета, но и трепетание мировой души в язычестве ждали явления Христа-Искупителя.
Религиозно семья вся в
Ветхом Завете, в
законе, изобличающем грех.
Всякое государство, право, хозяйство — ветхо по существу, принадлежит к царству
закона, послушно необходимости, религиозно пребывает все еще в
Ветхом Завете и язычестве.
Творчество не раскрывается еще ни в
законе, ни в искуплении, ни в
Ветхом, ни в Новом Завете Бога с человеком.
Творчество по существу своему выходит из религиозной эпохи
закона и искупления, из
Ветхого и Нового Завета.
Новозаветное христианство оправдывает государство, право, хозяйство не как откровение нового общения в Духе, а как послушание последствиям греха, т. е. оправдывает
ветхую общественность ветхозаветно, тем, что
закон нужен еще и все еще должен изобличать грех.
Законы природы есть
ветхий завет, есть откровение
закона в природе.
Это и есть правда
Ветхого Завета, правда
закона, правда Десятисловия.
Насколько я знал тогда
Ветхий Завет, в особенности последние книги Моисея, в которых изложены такие мелочные, бессмысленные и часто жестокие правила, при каждом из которых говорится: «и бог сказал Моисею», мне казалось странным, чтобы Христос мог утвердить весь этот
закон, и непонятно, зачем он это сделал.